Сергей вышел из поезда на заснеженном перроне, и морозный воздух словно вернул его в детство. Он ехал к Бате, тому самому суровому мужчине с натруженными руками, который поднял его одного в лихие девяностые. В памяти всплывали образы: Батя учил его чинить проводку при свете керосиновой лампы, вбивал гвозди молотком с оторванной рукояткой, а по вечерам рассказывал о жизни так, будто давал инструкцию к выживанию. Никаких нежностей – только крепкое рукопожатие и фраза «держись, сынок», которая заменяла тысячи слов.
Теперь, спустя годы, Сергей наконец понял, что за этой внешней суровостью скрывалась не просто любовь, а целая философия поколения. Батя воспитывал его по канонам советской закалки: труд как доблесть, слово как обязательство, семья как крепость. Подходя к знакомому дому, Сергей почувствовал, что ехал не просто в гости – он возвращался к истокам своей силы, к человеку, который сделал его тем, кем он стал. И в этом не было ни капли сожаления – только глубокая, молчаливая благодарность.
